Гиппопотам
Гиппопотам
И когда это послание будет прочитано вами,
сделайте так, чтобы оно было также
прочитано в Лаодикейской церкви.
Из послания апостола Павла к колоссянам
Расплющив зад, гиппопотам
На брюхе нежится в болоте;
Хоть глыбой кажется он нам,
Но сам из крови он и плоти.
Он кровь и плоть, он хвор и хил,
Неврастеничен и застенчив;
А Церковь вечна, словно мир,
Где Верой храм ее увенчан.
Гиппо- неряшлив, и смешно
Губами тычется в болото;
А Церковь с полною мошной
Под тяжкой дремлет позолотой.
Потам мечтает иногда
О ваннах из сладчайших манго;
Гранат и персики суда
Везут сюда для Церкви с Ганга.
Мы затыкаем уши, вдруг
Заслышав брачный тенор гиппо;
Нам мил елей церковных слуг
Иным священноблудным всхлипом.
Гиппопотам жует всю ночь,
А днем он дрыхнет непременно;
Но Церковь Божия не прочь
И спать, и жрать одновременно.
Я видел: в вязи облаков
Потам вознесся над саванной,
Освобожденный от оков;
И пели ангелы осанну.
Там Агнца жертвенная кровь
Омоет мученика струпья,
Он со святыми про любовь
Споет в тон арфе златострунной.
Он станет белым, словно снег,
Подобен деве непорочной;
А Церковь лишь всхрапнет во сне,
Туманом обернувшись прочным.
И когда это послание будет прочитано вами,
сделайте так, чтобы оно было также
прочитано в Лаодикейской церкви.
Из послания апостола Павла к колоссянам
Расплющив зад, гиппопотам
На брюхе нежится в болоте;
Хоть глыбой кажется он нам,
Но сам из крови он и плоти.
Он кровь и плоть, он хвор и хил,
Неврастеничен и застенчив;
А Церковь вечна, словно мир,
Где Верой храм ее увенчан.
Гиппо- неряшлив, и смешно
Губами тычется в болото;
А Церковь с полною мошной
Под тяжкой дремлет позолотой.
Потам мечтает иногда
О ваннах из сладчайших манго;
Гранат и персики суда
Везут сюда для Церкви с Ганга.
Мы затыкаем уши, вдруг
Заслышав брачный тенор гиппо;
Нам мил елей церковных слуг
Иным священноблудным всхлипом.
Гиппопотам жует всю ночь,
А днем он дрыхнет непременно;
Но Церковь Божия не прочь
И спать, и жрать одновременно.
Я видел: в вязи облаков
Потам вознесся над саванной,
Освобожденный от оков;
И пели ангелы осанну.
Там Агнца жертвенная кровь
Омоет мученика струпья,
Он со святыми про любовь
Споет в тон арфе златострунной.
Он станет белым, словно снег,
Подобен деве непорочной;
А Церковь лишь всхрапнет во сне,
Туманом обернувшись прочным.