Она, покинув пир, ушла, и села на коня, хмельна...

Она, покинув пир, ушла, и села на коня, хмельна,
А я к стопам ее приник, с мольбой держась за стремена.

Нет, мне ее не возвратить, но я бы в жертву жизнь принес,
Лишь силой чуда бы она была на пир возвращена!

Торопит всадница коня - и сердце падает в груди,
Мечом обиды ранен я, жестоко грудь уязвлена.

Зачем не насмерть я сражен? Не легче ль муки мне пресечь,
Чем торопить в обратный путь и гнать сквозь темень скакуна?

Как горько одиноким быть на горьком пиршестве скорбей:
Нарушен сердца сладкий сон, душа покоя лишена.

От век так заведено: кто чашу радости вкусил,
Сто кубков горечи тому судьба велит испить до дна!

Я в одиночестве умру. Не диво ль - преданность моя
Ответной верностью в любви ни разу не награждена.

Когда белеет голова, с уединением смирись,
Ведь не украсит юный пир ни грусть твоя, ни седина!

Неверную не возвратишь. К чему ж терзаться, Навои?
Смотри: ты бледен, стан дрожит, душа печалью смущена.