Ксантий, нет стыда и в любви к рабыне!..
Перевод Я. Голосовкера
Ксантию Фокейцу
Ксантий, нет стыда и в любви к рабыне!
Вспомни, не раба ль Брисеида белым
Телом ураган пробудила в гордом
Сердце Ахилла?
Не был ли пленен красотой Текмессы,
Пленницы, Аянт — Теламона племя?
Не Атрида ль страсть опалила к деве,
Жадно добытой,
В час, когда в дыму заклубились башни
Трои под стопой фессалийца Пирра,
Гектор пал — и град стал добычей легкой
Грекам усталым.
Ты смущен: тебя назовет ли зятем
Важная родня золотой Филлиды?
Явно, кровь царей у красотки — только
Доля чернавки.
Верь, такую дочь от трущобной черни
Не рождала мать, как дитя позора:
И верна по гроб, и чужда корысти —
Чудо и только.
Одобряю я и лицо, и руки,
Голени ее, — не ревнуй, приятель,
Где уж мне! Вот-вот, как ни грустно, стукнет
Полностью сорок.
Ксантию Фокейцу
Ксантий, нет стыда и в любви к рабыне!
Вспомни, не раба ль Брисеида белым
Телом ураган пробудила в гордом
Сердце Ахилла?
Не был ли пленен красотой Текмессы,
Пленницы, Аянт — Теламона племя?
Не Атрида ль страсть опалила к деве,
Жадно добытой,
В час, когда в дыму заклубились башни
Трои под стопой фессалийца Пирра,
Гектор пал — и град стал добычей легкой
Грекам усталым.
Ты смущен: тебя назовет ли зятем
Важная родня золотой Филлиды?
Явно, кровь царей у красотки — только
Доля чернавки.
Верь, такую дочь от трущобной черни
Не рождала мать, как дитя позора:
И верна по гроб, и чужда корысти —
Чудо и только.
Одобряю я и лицо, и руки,
Голени ее, — не ревнуй, приятель,
Где уж мне! Вот-вот, как ни грустно, стукнет
Полностью сорок.